Михаил Шемякин. Штрихи к портрету.

К выставке «Михаил Шемякин. Совсем другой художник» в Музее Русского Импрессионизма. Подробнее о выставке — http://cultobzor.ru/2017/10/mihail-shemyakin-sovsem-drugoy-hudozhnik/

РУССКИЙ ИМПРЕССИОНИСТ

Михаил Шемякин учился у Валентина Серова и Константина Коровина в Московском училище живописи, ваяния и зодчества. От наставников молодой художник перенял любовь к жанру портрета и смелую импрессионистическую манеру письма. Мастерство рисовальщика Шемякин отточил в Мюнхене, в студии Антона Ажбе.

Один из последних рисунков «Монах», сделанных художником в школе Ажбе, будет представлен на выставке. Эту работу заметил и оценил Федор Шаляпин, однажды зашедший в гости в квартиру Ивана Гржимали. Сын художника вспоминал: «Подойдя к рисунку, не оборачиваясь, он молча смотрел на него. Потом оглянулся, и гости увидели двух «Монахов»: одного на рисунке, а другого великолепно, как только он мог это сделать, «сыграл» Шаляпин. Раздались дружные аплодисменты. «Здорово!» – сказал Шаляпин и пожал руку моему отцу».

Интересно, что в это время Михаил Шемякин отдает предпочтение трехцветной монохромной палитре, тем самым наполняя работы особым перламутровым светом. Художник обходился белилами, светлой охрой и жженой слоновой костью, дающей бархатистый теплый черный. Впоследствии Михаил Шемякин посвятит несколько лет жизни исследованию черного цвета и его оттенков.

 

 

«ХУДОЖНИК МУЗЫКАНТОВ»

В 1901 году художник женился на своей сокурснице Людмиле Гржимали, дочери известного в Москве чешского скрипача Ивана Войтеховича Гржимали. Долгие годы Михаил Шемякин жил в квартире тестя, располагавшейся прямо в правом крыле Московской консерватории. В гостиной мастер не раз писал своих родственников-музыкантов и их друзей, часто бывавших в гостеприимной семье.

Михаила Шемякина называли «летописцем музыкальной Москвы» первой половины ХХ века, а потому портретам музыкантов отведено центральное место на выставке. Посетителей ждет встреча с чередой образов великих исполнителей, среди которых тесть художника Иван Гржимали, композитор Александр Гедике, скрипач Франтишек Ондржичек, виолончелистка Хана Любошиц, певица, солистка Большого театра Надежда Салина.

 

 

ДИНАСТИЯ: АБРИКОСОВЫ—ШЕМЯКИНЫ

Отдельным блоком представлена серия семейных портретов. Михаил Шемякин любил писать свою жену Людмилу Гржимали, сыновей Федора и Михаила (в будущем тоже художника). Михаилу Федоровичу удавалось ярко и поэтично передавать радость материнства, прелесть и значимость обыденных домашних забот, безмятежный мир ребенка.

Особенно колоритен портрет знаменитого деда художника — фабриканта Алексея Абрикосова. Глава кондитерской фирмы «Фабрично-торговое товарищество А. И. Абрикосова сыновей» (ныне концерн «Бабаевский»), внук оброчного крестьянина, Алексей Иванович мальчиком был в услужении у одного немца, торговавшего сахаром, а впоследствии стал владельцем одной из трех самых крупных кондитерских фабрик в России.

Портрет был так похож, что вошедший утром в кабинет Абрикосова истопник с вязанкой дров в первую минуту попятился, сказав: «Извините, Алексей Иванович, я не знал, что вы встали».

После поступления в музейные фонды эта работа никогда не экспонировалась. Третьяковская галерея, где сейчас хранится портрет, передала Музею Русского Импрессионизма право первый раз представить полотно широкой публике.

 

 

ПЛЕНИТЕЛЬНЫЕ ЖЕНСКИЕ ОБРАЗЫ

Шемякинские женские портреты заслуживают отдельного внимания. Среди них можно выделить многочисленные образы жены художника, роскошную «Даму в светлом» — портрет сестры Людмилы Шемякиной, Анны Егоровой.

Но наиболее притягательными кажутся образы натурщиц. Шемякин не раз писал любимую модель Валентина Серова — Веру Калашникову. Ее выразительные серо-зеленые глаза и копна темных, уложенных в высокую прическу волос моментально узнаются и притягивают взгляд. Своим первым этюдом с Веры мастер был недоволен: в сердцах он бросил картонку в угол мастерской, где та пролежала почти 20 лет, пока ее не нашел Аполлинарий Васнецов. Этюд так понравился художнику, что он повесил его над кроватью.

Спустя год Михаил Шемякин предпринял еще одну попытку изобразить Веру Ивановну. Рисунок получился необыкновенно тонким, за что живописец заслужил одобрение от очень скупого на похвалы Валентина Серова, а Константин Коровин не скрывал восторга: «Рафаэль!»

 

 

ГИАЦИНТЫ

Невозможно представить себе выставку Михаила Шемякина без гиацинтов. К ним у художника была особая любовь: он не раз писал эти нежные цветы, которые всегда появлялись в доме Гржимали-Шемякиных под Новый год. По чешской традиции дома на Рождество было принято украшать весенними цветами. 

Сын художника, Михаил Михайлович Шемякин, вспоминал: «Ёлка была большая. На ней было много украшений. Горели цветные свечки. Разноцветные блестящие стеклянные шары и фигурки сияли бликами <…> В гостиной было много живых растений и цветов: большой фикус, гортензии, кактусы, гиацинты. Мы, дети – я и мой старший брат, – ждали у дверей в большой соседней комнате – «зале».

Папа распахивал высокие двери, и перед нами являлась ёлка, во всем её блеске и сиянии! Её мой отец <…> написал в картине «Гиацинты у ёлки». Плетеная корзинка с гиацинтами в горшочках, которую изобразил мастер, в своё время была подарена И. В. Гржимали Львом Толстым.

 

 

РЕАЛИСТ-ИМПРЕССИОНИСТ-КУБИСТ

История жизни Михаил Шемякина пестрит подобными подробностями. Судьба сводила его с множеством выдающихся современников, каждый из которых не смог остаться равнодушным к творчеству художника.

Однажды, собирая с детьми грибы недалеко от Акуловой горы, где Шемякины снимали дом, художник встретил Владимира Маяковского. Вместе с Лилей Брик они часто приходили к ним во двор за розовыми пионами.

«Неожиданно перед нами выросла высокая, широкоплечая фигура без рубашки, в разглаженных брюках, с полотенцем на плече. Коротко остриженная голова. – вспоминал сын художника Михаил. – А, Шемякин! — сказал поэт. — Видал Вашу работу на выставке. Вы — реалист – импрессионист – кубист». Эта парадоксальная характеристика на удивление проницательна.

Как реалист, Шемякин не позволял себе упрощать и искажать натуру ради живописного эффекта. Подобно кубистам, он каждый раз подходил к натуре одновременно аналитически и с пылким любопытством — будто видел лицо человека или букет гиацинтов впервые. Но с самого начала творческого пути и до конца жизни приемы импрессионизма были его самыми любимыми.