Антон Беликов. Манифест к выставке «После иконы».

Однажды во время литургии Иоанн Кронштадтский вышел из царских врат с чашей, и увидел студента, который закуривал папиросу от лампады перед иконой Спасителя.

Спросил: «Что ты делаешь?» Студент, не отвечая, ударил его в лицо, да так, что Дары расплескались. Так наступила эпоха после Иконы. И Православие растерялось. Нечего было ему ответить на вызовы модерна. Тем более постмодерна.

Студент входит в церковь, достает из мятой пачки папиросу, идет к лампаде… Вы понимаете, что это акт веры? Святотатство как последняя, отчаянная надежда на чудо, на то, что небеса разверзнутся.

Но небеса не разверзлись, Бог молчит. Он молчал на Бутовском полигоне, молчал в подвале Ипатьевского дома и на соловецких стенах, молчал, когда русские защищали Москву и штурмовали Берлин. И со всем этим русские справились сами, без Бога. Это уже не забудется.

 

 

Христианство согласилось с тем, что оно неактуально. Православие завернулось в ракушку консерватизма, спряталось от индустриального века, загородилось скрепами.

Стало консервой, стратегическим запасом Родины, красивым и бесполезным как Царь-колокол в эпоху mp3.

Это путь к неизбежному поражению.

Тот, кто боится нового и не может оставаться старым умрет. Индустриальный век прошел и настал век пластиковый. Век онемения, время атрофии человеческих чувств. Сто лет прошло со времени студента с папиросой, а ответа ему так и нет.

Там на Западе – те пободрее. В ногу пытаются идти. Второй Ватиканский, гей-браки, каются за прошлое.

 

 

А у нас… у нас поскучнее, исконно-посконные нагайки, лампасы, кубанки курчавятся на выставках малохольных хипстеров. Но все как-то растерянно. Казаки растеряны, хипстеры растеряны, милиция и чиновники растеряны. Суды растеряно сажают в тюрьмы растерявшихся интернет-комментаторов.

Бессмысленно пытаться преградить дорогу в храм кликушам, идиотам, кощунствующим и феминисткам. Бесполезно и даже вредно пытаться закрыть кинофесты и выставки кощунствующего искусства хлестая кураторов нагайками и заливая картины мочой.

Окровавленные хипстеры на фоне куполов, казачьих лампасов и камуфляжа – ради этого все и затевается. Они говорят: «Искусство – это мы, а что есть у вас кроме меда, золота и лампасов?»

А что у нас? А у нас почетном месте в закромах русской культуры сияет банка с консервированным церковным искусством. Давно уже стоит, так давно, что и открывать боязно. Так что никто не знает, какое оно, церковное искусство на самом деле.

Говорят, есть дедовский рецепт одного палешанина, так вот, он точно знал как писать иконы. Вот так и пишут художнички покорно нелепую свою хохлому на радость бабулям. Благорастворение воздухов и изобилие плодов земных, ага… И красочки чтобы пасхальные, значит…

 

 

Согласившись на неактуальность христианский художник обречен идти по замкнутому кругу копирования музейных экспонатов. Самый строгий его арткритик сидит за свечным ящиком.

Скажем очевидное: современные реплики древних икон – фейк, подделка. Православный привет Делезу. Тем временем государственные площадки современного искусства сегодня оккупированы антигосударственной и антинародной чушью.

Прорвать эту блокаду невозможно, ведь они – это Современное Искусство, а мы – лишь плагиаторы Рублева, жалкие эпигоны. Их голые тела на сценах русских театров, в наших галереях и музеях, потому что они – Будущее, а мы – Прошлое.

Если мы хотим вернуть себе завтра, мы должны разрушить их монополию на актуальность, а это значит, что мы, христиане, должны говорить современным языком. Истина, явленная в Писании должна быть произнесена для каждого поколения понятной ему речью.

 

 

Мы не можем больше сидеть в резервации под названием «церковное искусство», мы должны идти в галереи и на улицы. Ведь и Сам Христос вышел из пустыни, чтобы проповедовать людям. Заповеди – не помеха обычной жизни, нагорная проповедь актуальна вечно.

Церковь – такое место куда любой русский пойдет в самые ужасные моменты своей жизни, не оттолкните его, наоборот, приведите. Собранные здесь предметы – дорожные знаки, указательные таблички.

«Се творю все Новое», говорит Господь. Творите и вы».

Антон Беликов.