Катя Финкельштейн. Темная экология молодого искусства. 

«How to disappear completely» – Radiohead.

«Кажется, будто бы в сфере последних геополитических событий у мира современного искусства все меньше поводов оставаться антропоцентричным, и в одно прекрасное утро, он может проснуться в теле кафкианского насекомого или другого нечеловеческого агента. Как пишет теоретик искусства Дмитрий Булатов в статье об относительно новом направлении в искусстве – глубоких медиа (deep media):

«Для того, чтобы соответствовать современной повестке, нам нужно предложить иной способ мышления о мире. Речь идет о попытках преодоления антропоцентризма и рассмотрении различных сущностей вокруг нас — вирусов и тел, алгоритмов и технических устройств, кристаллов и электрических полей — в качестве агентов, взаимодействующих друг с другом в едином процессе… Такой подход был бы способен производить реальность, в которой автономия, свобода выбора и креативность не считались бы атрибутами только человеческого». [1]

Даже при беглом взгляде на выставки молодого актуального искусства в России, можно отметить неизменный интерес среди художников к зооморфным и биомеханическим, а также гибридным объектам с затрудненным определением атрибуции их происхождения относительно царств живых, кибернетезированных или мифологичных существ.

Тексты Тимоти Мортона, Донны Харуэй, Карен Барад и других апологетов постгуманизма все чаще цитируются в описаниях концепций работ.  Однако, данный очерк не претендует на количественные выводы, напротив, его критический фокус в рассмотрении конкретных примеров преломления данных тенденций в работах современных авторов, среди которых, несмотря на схожесть философских оснований, далеко не все движутся в сторону набирающих популярность глубоких медиа.

В качестве примера для анализа, выбор пал на трех художниц, входящих в сравнительно новую самоорганизацию «ГЛУБИНА», работы которых были представлены в 2021-2022 годах на различных выставках Москвы и других городов: Ольгу Сорокину, Лилию Баканову и Ксению Кудасову.

  

 

Ольга Сорокина создает серии графических и живописных работ, в которых стремится раскрыть интересующие ее темы отношений человека с природой, мистириальности психики, ритуалов, травмы. В качестве визуального приема работы с этими темами, она выбирает гибридность.

«С одной стороны, обращаясь к гибридным образам, соединяющим в себе черты насекомых, животных, людей и цветов, я пытаюсь рефлексировать тот глубокий уровень психических процессов, где все живое связано между собой.

С другой стороны, подобные изображения можно трактовать как нарушение образа тела, травматическую фрагментарность, потерю идентичности. Грань между естественным и травматическим не очевидна – и это тоже является предметом моей художественной рефлексии», – так описывает художница свой подход.

Казалось бы, серии работ «Добрые духи растительности» и «Paradise» Ольги Сорокиной — это не то, что можно было бы представить, в качестве первой ассоциации на понятия «темная экология», «постгуманизм» и «трансгуманизм».

Однако, и в приведенной выше цитате художницы, раскрывающей ее творческую философию, и в гибридности существ, населяющих эти работы: люди с телами животных, насекомые-цветы; тела, перетекающие одно в другое, иногда естественно, иногда – травматически, – мы видим и концепт синкеретизма гиперобъектов во взаимосвязанности и взаимопроникновении различных аспектов биосферы и ноосферы, а также идеи трансгуманизма в используемом приеме нарушения привычной формы и структуры тела.

 

 

В своих керамических работах в рамках проекта «За углом времени», представленного в галерее Дамирова весной 2022 года,  художница Ксения Кудасова, с одной стороны,  продолжает дискурс направления «русский космизм», которое считается, предшественником трансгуманизма, с другой –   работает с визуализацией телесности в контексте мифологии времени, – таким образом, серию из девяти биоморфных керамических артефактов перемещений во времени можно было бы отнести к «трансгуманистическому космизму», если бы такой термин существовал.

«Объекты выступают средством коммуникации и последующей постепенной нашей телепортации в Метавселенную, в которой нет места времени в привычном нам понимании и, как следствие, не поднимаются вопросы старения, уникальности информации», – описывает концепцию работы художница.

Что в качестве исторического референса так же отсылает нас к литературному движению биокосмистов-имморталистов  (А. Святогор, А.Б. Ярославский), возникшем в начале  XX века, утверждавшим в своем манифесте 1922 года права человека на «жизнь (бессмертие, возрождение, омоложение) и на свободу перемещения в космическом пространстве». [2]

Ксения Кудасова в описании формирования философии своего творчества ссылается, в том числе, на таких авторов, как Реза Наргестани, Институт Овладения Временем (в состав института входят Арсений Жиляев, Йоэль Регев, Алек Петук и др.), Татьяна Замировская, что наводит на размышления о том,  сколь трансцендентно непредсказуемым  и неоднозначным может быть смысл любых создаваемых Кудасовой объектов, которые отнюдь, не являются вещью в себе, но представляют собой часть чего-то большего –  гиперобьектной Метавселенной конструируемый художницей.

 

 

Как игрушки детей подземелий, выросших на сказках о темной экологии Тимоти Мортона и киборгизированном мире будущего, объекты художницы Лилии Бакановой так же уводят сознание от мира человеческого в гибридную  вселенную, вращающуюся вокруг растений, насекомых и остатков технократической цивилизации («Из жизни насекомых», «Вторжение», «Метаморфы» и другие, 2021-2022).

В наивных приемах соединения найденных органических и антропогенных объектов, художница материализует биомеханические фантазии о возможных формах жизни. В работе с любым медиумом Баканова использует его особенности (шершавая неидеальная поверхность фототрансфера, неизбежность запаха, иммерсивность видео, тактильность скульптуры), чтобы замедлить восприятие зрителя, что важно для ее основной темы: распад, старение  как переходное состояние.

Лилия Баканова пишет о своей работе «Из жизни насекомых»: «В этом проекте изменение объектов со временем, симбиоз органического и неорганического, трансформация через распад и прорастание вещей друг в друга являют иную форму жизни – внечеловеческое, хотя и созданное человеком. Насекомые-радиодетали выделяют не противную улиточную слизь, а прочный пластик, и осиротевшие осиные гнезда перестали рассыпаться благодаря новым жильцам. Ползучая коряга, когда-то подпирающая покосившуюся дверь, стала средой обитания для неожуков». В этом описании читается романтизация нечеловеческих агентов, увлеченность их формальной атрибутикой, пластикой гибридных форм.

В работах описываемых авторов Ольги Сорокиной, Ксении Кудасовой и Лилии Бакановой наблюдается любопытный, на мой взгляд, феномен, проявление которого характерно и для других молодых художников, черпающих вдохновение в постгуманистических идеях и темной экологии: сам принцип создания этих работ, при котором происходит скорее эксплуатация атрибутов биоморфности, гибридности и внечеловечности, нежели включения их в процесс создания в качестве главных акторов, выступает антагонистом принципам новых глубоких медиа, направленных на деантропоцентрацию самого процесса создания произведения искусства.

Таким образом значимый в актуальной повестке тренд выведения нечеловеческих агентов как главных акторов на сцену современного искусства может иметь достаточно сильно различающиеся ветви материального воплощения в молодом искусстве, несмотря на единые философские основания, питающие творчество художников, работающих в этом направлении».

Катя Финкельштейн, куратор, арт-критик.

[1] Дмитрий Булатов «Сovid и искусство глубоких медиа» https://garagemca.org/ru/event/garage-reflections/materials/dmitriy-bulatov-sovid-i-iskusstvo-glubokih-media

[2] Сакирко Елена Алексеевна. Идеи постгуманизма и трансгуманизма. Художественная культура. Art & Culture STUDIES. 2012 № 2 (3). http://artculturestudies.sias.ru/2012-2/teoriya-hudozhestvennoy-kultury/404.html