Пушкин и Баратынский. История одной дружбы.

admin 05.07.2022 Выставки в июле 2022, Выставки в августе 2022, Выставки в октябре 2022, Выставки в сентябре 2022, Новости Комментировать 506 Показы

С 12.07 до 02.10.2022 в Государственном музее А.С. Пушкина.

В Государственном музее А.С. Пушкина открывается выставка «Пушкин и Баратынский. История одной дружбы», приуроченной к 200-летию написания посланий А.С. Пушкина «Баратынскому: Из Бессарабии» и «Я жду обещанной тетради…».

Выставка является продолжением большого выставочного проекта «Пушкинский календарь». В этом новом, созданном в 2020 году разделе постоянной экспозиции, в канун юбилейных дат демонстрируются материалы, связанные с историей создания или публикации произведений поэта. Выставки этого цикла – «Руслан и Людмила», «Кавказский пленник», «Счастливый край, где блещут воды…», «Бахчисарайский фонтан», «Братья разбойники» и многие другие – уже с успехом демонстрировались в залах музея.

Но, друг, обнять милее мне

В тебе Овидия живого.

Этими строками в январе 1822 года Пушкин, удаленный из Петербурга на юг России, обращался к Баратынскому – поэту, которого по силе дарования ставил вровень с собой, а зачастую – даже выше себя.

Их познакомил Александр Дельвиг. По словам П.А. Вяземского, «это была забавная компания: высокий, нервный, склонный к меланхолии Баратынский, подвижный, невысокий Пушкин и толстый вальяжный Дельвиг».

Личное общение Пушкина и Баратынского было недолгим и прекратилось уже в следующем году. Пушкин отправился в «южную ссылку», в Кишинев. Баратынский – к новому месту службы, в Финляндию. Переписка поэтов этих лет не дошла до нас. Однако сохранилось еще одно дружеское послание Пушкина к Баратынскому, датированное началом 1822 года:

Я жду обещанной тетради:

Что ж медлишь, милый трубадур!

Пришли ее мне, Феба ради,

И награди тебя Амур.

Не известно, какие именно стихи Баратынский обещал прислать Пушкину. Может быть, свои элегии? Не случайно же Пушкин называл его «нашим первым элегическим поэтом»! Или поэму «Пиры», которая принесла ему славу? Кстати, многие строки в ней он посвятил Пушкину, впоследствии назвавшему его в «Евгении Онегине» «певцом Пиров и грусти томной».

О нетерпении, с которым поэт поджидал другую поэму Баратынского, написанную в Финляндии, «Эду», свидетельствуют его письма из Михайловской ссылки к брату Льву. «Что же чухонка Баратынского? Я жду», – писал он в ноябре 1824 года. И вскоре вновь: «Пришли же мне Эду Баратынскую <…>. Да если она милее моей черкешенки, так я повешусь у двух сосен и с ним никогда знаться не буду».

В 1826 году Пушкин и Баратынский вновь обменялись стихотворными дружескими посланиями. К этому времени они оба уже были в Москве. Баратынский, выслужив младший офицерский чин прапорщика, необходимый ему для восстановления в правах, вышел в отставку. Пушкин вернулся из Михайловской ссылки. Их дружеские отношения не только возобновились, но и, по словам Баратынского, стали «короче прежнего».

Оба они находились в зените своей славы. Современница, встретившая их в Благородном собрании в 1827 году, вспоминала: «В залу вошли два молодых человека. Один был блондин, высокого роста; другой брюнет – роста среднего, с черными кудрявыми волосами и выразительным лицом. Смотрите, сказали нам: блондин – Баратынский, брюнет – Пушкин. Они шли рядом, им уступали дорогу».

В 1828 году поэма Баратынского «Бал» была издана под одной обложкой с пушкинским «Графом Нулиным», что свидетельствовало о признании поэтами таланта друг друга. Пушкин считал безупречной лирику Баратынского и утверждал, что тот «оригинален, ибо мыслит». Ему он читал «Бориса Годунова», с ним совершал тризну по Дельвигу, его пригласил на «мальчишник» накануне свадьбы с Н.Н. Гончаровой.

Баратынский, в свою очередь, дорожил мнением друга о своих произведениях; считал, что русский язык «создан для Пушкина, а Пушкин для него»; восхищался «Полтавой», «Борисом Годуновым», «Повестями Белкина». Баратынский пережил Пушкина всего лишь на несколько лет.

Дружба Пушкина и Баратынского была важна для обоих поэтов. Какие бы разногласия и неизбежные периоды охлаждения не омрачали ее, оба они были связаны неразрывной цепью общих интересов, творческих контактов и взаимных высоких оценок.